057Центр нашего города, крепостные стены монастыря помнят и другое восстание, пугачевское. Самого Емельяна Пугачева в селе Николаевском не было. Но отряд пугачевцев под командованием челябинского есаула Прохора Пестерева с 11 февраля по 2 марта 1774 года стоял в селе и проводил вооруженную осаду монастыря.

Крестьянское восстание под руководством Емельяна Пугачева прокатилось по всему Зауралью, а его причины, ход и последствия подробно рассмотрены историками. Наша задача — просто вспомнить, что это происходило здесь, на тех же улицах, где ходим сегодня мы.

Часть крестьян скрылась от подходившего отряда за стенами монастыря, укрепленными оружием: пушками, ружьями. Военным снаряжением в монастыре распоряжались штатные служители Дмитрий Чернавин и Потап Зайков. Часть жителей осталась в домах.

Отряд Пестерева вошел в Далматово со стороны Верхнего Яра. Вот как описывает на основании архивных документов эти события Д. С. Грязнов: «По мере приближения к селу Николаевскому численность толпы мятежников увеличилась до 2 000 человек. Часу в пятом пополудни они вступили в село. Встреченные пушечной стрельбой и колокольным набатом, повстанцы не приостановили своего движения. При самом въезде в село были сожжены овины у крестьянского старосты Игнатия Стенина и у крестьянина Ивана Туганова. По примеру крестьян теченских деревень жители села, не укрывшиеся в монастыре, выстроились по обе стороны дороги на Екатеринбург до самой приходской Николаевской церкви с повязанным через правое плечо белым полотном. Крестьянин Алексей Перов встречал пришельцев с иконой в руках. По мере продвижения мятежников в село крестьяне замыкали их ход. Около приходской церкви был выставлен караул при 5 пушках. Усиленные караулы были выставлены также по всем дорогам, ведущим в село.

Часть мятежников остановилась на площади вблизи Николаевской церкви, другие разъезжались по обывательским домам. Атаман Пестерев занял дом крестьянина Алексея Перова, живущего за речкою саженях в 120 на запад. Впоследствии Пестерев велел устроить перед своей квартирой виселицы для казни непокорных. Далматовцы долго вспоминали об этих виселицах, как об ужасе людском, и называли их «рилями»».

13 февраля в 9 часов утра бунтовщики открыли огонь по монастырским стенам и бастионам из пушек и ружей. Осажденные ответили огнем из пушек и пищалей. Перестрелка продолжалась весь день и вечер. С той и другой стороны появились раненые. Монастырь выдержал осаду, но имущество тех, кто ушел под защиту монастыря и для его защиты, было разграблено. Восставшие не решились только поджечь дома, так как боялись общего пожара.

Осада продолжалась 20 дней, вспыхивали вооруженные стычки у южных ворот со стороны реки Исети, у мукомольной мельницы за рекой. Все попытки проникнуть в монастырь через укрепленные ворота, разрушить его обстрелом из пушек, склонить на свою сторону с помощью «увещевательных писем» защитников мятежникам не удались. Восстание шло к своему закату, и 2 марта 1764 года Пестерев вынужден был снять осаду монастыря…
Но есть и еще одна кровавая страница в истории Далматово — расправа над теми, кто поддержал восставших.

«Тех, кому выпал жребий принять возмездие за измену и убийство, возводили на крыльцо при верхнем жилье северного корпуса. После допроса в военном суде их на этом же крыльце секли кнутом и, кого бездыханного, кого едва дышавшего, сбрасывали со стены в овраг, промытый весенними и дождевыми водами. Кто оставался живым после битья кнутом, тот умирал в снегу после падения в овраг. К погребению родные выносили изувеченные трупы…».
Монастырь понес потери в денежном отношении на 1 025 рублей 21 копейку. Эту сумму разложили по всем селениям вотчины. С села Николаевского было взыскано 68 рублей 18,5 копейки.

Через год после дубинщины в судьбе крестьян Далматовской вотчины произошли изменения. В 1764 году Екатерина II подписала указ о передаче монастырских крестьян введение коллегии экономии. Крестьяне освобождались от барщины и натурального оброка. Секуляризация монастырских и церковных земель вроде бы избавила крестьян от монастырской зависимости, ведь они перешли в разряд экономических. Но на практике это мало изменило материальное положение хлебопашцев.
С 1837 года крестьяне Далматовской волости, бывшие экономические, стали именоваться государственными крестьянами, как большинство крестьян России.